Вся правда о детстве

15 июня в Высшей школе экономики состоялась научно-практическая конференция «Детство 2.0: среда и инфраструктура».

Конференция, посвященная социально-экономическим проблемам детства, была организована Научно-учебной лабораторией исследований в области бизнес-коммуникаций, Научно-учебной лабораторией сетевых форм организации, Центром социально-экономического развития школы Института развития образования ВШЭ при участии Ассоциации предприятий индустрии детских товаров.

Многие сегодня уже не помнят, с каким трудом в начале 1990-х годов приходилось покупать детские вещи. Получить талон, полдня отстоять в очереди и уйти домой с парой штанишек. С тех пор все изменилось, для детей многое делается, готовятся программы по развитию «детских» отраслей промышленности. Но проблемы есть и сегодня.

Мешок вещей за банку кофе

Ординарный профессор ВШЭ Игорь Гурков выступил с докладом «Рубашка двоюродного брата, или может ли наконец в России появиться хард дискаунтер детской одежды?».

Согласно последним статистическим данным, 85 процентов покупок детской одежды в нашей стране делается на вещевых рынках и ярмарках, 10 процентов в магазинах и 5 процентов в бутиках. Картина этого бизнеса выглядит довольно странно: объем закупок детской одежды очень небольшой, закупочные цены изначально высокие, и маржа предпринимателей, торгующих детской одеждой, получается не очень-то осмысленной. Ну а чтобы и покупателям жизнь медом не казалась, розничные цены совершенно неадекватные. По данным 2011 года, в среднем на одежду ребенка (от 2 до 12 лет) тратится около 7000 рублей в год — или 30 процентов среднемесячной зарплаты среднестатистического россиянина, а вот в Германии, например, одеть ребенка стоит в среднем 245 евро в год, что составляет 10 процентов среднемесячной зарплаты. То есть в нашей стране детская одежда стоит в три раза дороже.

«Есть такой замечательный сайт baby.ru, а там можно найти еще более замечательное сообщество, которое называется otdam. И в этом сообществе криков «дайте» раз в десять больше, чем предложений «дам». Но самый ужас даже не в том, что люди просят, а в том, как они предлагают. «Отдам накопившийся мешок детских вещей за банку кофе»… такое даже выдумать невозможно», — рассказал Игорь Гурков.

А еще в наследство от советского времени нам досталась вертикальная, диагональная и горизонтальная передачи детской одежды. Вертикальная — внутри семьи, диагональная — двоюродным родственникам, горизонтальная — соседям, знакомым. В обычной российской семье с несколькими детьми на второго ребенка тратится в 1,7 раз меньше, чем на первого, а на третьего — в 2,4 раза. То есть третий ребенок «ходит принципиально в обносках».

А что делать семьям, которые находятся в некоем социальном вакууме, когда одежды даром никто не дает, а поблизости не купишь? Заказывать по почте? Но стоимость посылок и почтового перевода в нашей стране такова, что овчинка выделки не стоит.

Мечта о дискаунтере

Докладчик предложил рассмотреть довольной простой, частный способ решения проблемы — создание национального дискаунтера детской одежды, нацеленного на комплексное обслуживание бедных семей с максимальным расходом на одежду ребенка 4200 рублей в год. Идея модели взята с европейского рынка. Чем же она хороша?

Первое — это авансирование поставщиков в больших размерах (до годового объема закупок поступает авансом). Существуют известные американские сети подростковой одежды, которые успешно работают по этому принципу.

Второе — размещение торговых точек в пешей доступности, в местах потенциальной концентрации потребителей, внутри густозаселенных районов.

Третье — узкий, но закрывающий все базовые потребности покупателей ассортимент.

Четвертое — дикая для российской действительности вещь — минимальные затраты на рабочую силу за счет высокого уровня оплаты труда.

И, наконец, максимальная экономия, которая будет достигаться за счет масштаба и охвата.

Но, как отметил докладчик, вся эта модель базируется на мало реальных предпосылках. Таможенных пошлин в таком деле быть не должно. Ставка по НДС должна равняться нулю. Рубль не должен «валиться» до 2018-2019 года. А еще не должно быть макро-откатов (микро-откаты в модели учтены).

И даже если принять во внимание эти условные допущения, против модели выдвигаются три серьезных возражения. Во-первых, наши люди никогда «не уйдут с рынков». Во-вторых, бедные у нас любят покупать дорогие вещи — вроде как «все лучшее детям». И, в-третьих, «так дешево не будет все равно никогда».

Тем не менее если представить на секунду, что дискаунтер детской одежды у нас однажды заработает, что в первые два года в Москве и областных центрах откроется 500 таких магазинов, и ни один товар в них не будет стоить дороже 400 рублей — мы получим отличное решение проблемы бедных семей. Детишек можно будет одеть в минимально пристойные вещи… Только вот кто будет заниматься этим благородным делом, пока непонятно.

Выступавшая в качестве дискуссанта младший научный сотрудник Лаборатории сетевых форм организации Екатерина Бузулукова заметила, что ей как маме двоих детей проблема доступности детской одежды кажется весьма актуальной. Детский дискаунтер российскому рынку очень нужен. Сам рынок детских товаров весьма и весьма неплох, «в него можно относительно легко «войти», и растет он стабильно на 15 процентов в год. Объемы рынка в 2011 году составили 417 миллиардов рублей, а в 2012 году по прогнозам достигнут 483 миллиардов».

Конкурентов у дискаунтера почти не будет, так как большинство российских сетей детской одежды работают в среднем и высоком ценовых сегментах. То есть ниша дискаунтеров детской одежды практически свободна и ждет своих героев. А покупатели дешевой детской одежды всегда найдутся. Ведь каким бы дорогим ни был детский костюмчик, через пару месяцев его невозможно будет отличить от дешевого аналога, — а если так, зачем платить больше?

Но вот риски… Увы, все предприятия, работающие на границе рентабельности при возникновении неблагоприятных ситуаций (а их хватает в российской действительности), рискуют «уйти в минус». В итоге, хоть сектор дискаунтеров и представляется перспективным, реализовать данную модель будет очень сложно.

Где искать ресурсы?

Уходя от базовых экономических потребностей и вещей приземленных в более высокие материи, стоит поговорить и о том, в какой среде растет современный российский ребенок. И эту среду определяет прежде всего образование. Тема еще одного доклада, прозвучавшего на конференции, — «Новые ресурсы образования: политика освоения и эффективного использования».

Как отметил докладчик, директор Центра социально-экономического развития школы Института развития образования ВШЭ Сергей Косарецкий, сегодня в нашей стране активно обсуждается идея использования ресурсов внешкольного образования для развития детей. Народ печалится о том, что школа утратила монополию на образование и социализацию. Современная российская школа немобильна, инертна, не готова отвечать на технологические, культурные и социальные вызовы времени и не удовлетворяет новым потребностям семей.

При этом в нашем обществе с ностальгией вспоминают старую добрую советскую школу, ее преимущества и значительный потенциал. Но, рассуждая о советской школе, мы, по сути, говорим о целой системе структур и сервисов, построенных вокруг школы и в тесной связке с ней. Это разного рода объединения, кружки, лагеря, детское кино и клубы по месту жительства.

И все предлагаемые стратегии усиления российской школы, изменения содержания образования с ориентацией на новые технологии должны учитывать то, что современная школа вот эту советскую систему социализации подрастающего поколения в полной мере реализовать не сможет. Это нужно признать и жить дальше. Мы должны искать ресурсы за пределами школы.

Что же это за ресурсы? Прежде всего, это семьи и родительские сообщества, их активность и интерес. Это также интернет и медиа, включая кино, радио и прессу. Нельзя забывать и о культурных средах — выставочные площадки, концертные залы и музеи. И здесь по интерактивности экспозиций, по количеству музеев, ориентированных на детскую и подростковую аудиторию мы заметно уступаем западным странам. Есть еще территориальные средства развития и социализации — это парки, игровые и спортивные площадки. Все эти вещи у нас активно обсуждаются, но по-настоящему хороших проектов городской среды развития детей чрезвычайно мало. Предпринимаются попытки создания игровых и развлекательных зон развития детей — например, площадки «Ого-Город» в Москве и Московской области, где переплетаются разные виды детской активности, где в игры вовлекается вся семья и которые базируются на серьезных исследованиях в области педагогики и психологии развития.

Еще раз о политике

В целом, отметил докладчик, в сфере развития и социализации детей произошли и масштабные трансформации. Наряду с уже названными переменами в роли школы в жизни детей, у нас поменялась структура спроса и предложения внешкольного образования. «Ослабла значимость государства как заказчика образования, усилились позиции семьи, но кроме того, появились новые игроки — бизнес-структуры, конфессии, благотворительные фонды…» Все эти субъекты предлагают свои способы и программы решения проблем социализации детей. И ко многим из них стоит прислушаться.

При этом важно понять позицию государства и субъектов Федерации в отношении этих новых субъектов сферы образования, в отношении новых ресурсов. Каким образом государство может использовать эти ресурсы? Какой должна быть его политика?

По словам докладчика, государство должно поставить задачу повышения качества и разнообразия ресурсов развития и социализации детей.

Функции государства могут быть описаны в трех пунктах: стимулирование развития новых ресурсов образования, их регулирование и формирование заказа.

Прежде всего, нужно стимулировать развитие предложения негосударственных образовательных услуг, продвигать частно-государственное партнерство, поддерживать неформальные просоциальные молодежные сообщества и объединения. Другая линия развития — стимулирование спроса на дополнительное образование, вовлечение семей и молодежи сферу социализации детей.

Функция регулирования включает в себя традиционные экспертизу, лицензирование и сертификацию, но также поддержку и создание саморегулируемых организаций в сфере образования.

Наконец, формирование заказа подразумевает программы государственного финансирования образовательных проектов на конкурсной основе. С тем чтобы в этой сфере росла здоровая конкуренция за возможность получения заказа от государства, а значит, улучшалось качество предоставляемых услуг.

«Поиск инструментов и механизмов государственной политики в сфере дополнительного образования еще не завершен, и дискуссии по этой проблеме будут продолжаться», — подчеркнул Сергей Косарецкий.

По мнению дискуссанта Александра Попова, научного директора Открытого корпоративного университета, беда российской системы внешкольного образования в том, что государство не может отказаться от поддержки этой сферы, но и выработать верные стратегии для ее развития тоже не получается. «Моя позиция очень жесткая: за «танцульки» должны платить родители, если им так хочется. А государство не может хвататься за все». Поэтому нужно выработать жесткие критерии того, какие именно образовательные программы поддерживать. «Государственная политика в этом должна быть прозрачной и четкой. Вот, например, в Голландии ни одна футбольная команда высшей лиги не получит аккредитацию, если при ней нет спортивной детской школы. Позиция государства предельно ясна. И футбол развивается…».

Третий этаж или деньги на руки?

С сообщением о роли негосударственного сектора в развитии и социализации детей выступила также представитель Агентства стратегических инициатив, руководитель программы «Новое детство» Ирина Петрунина.

Что же собой представляет негосударственный сектор дошкольного образования? По состоянию на 1 января 2012 года, в России всего 1,8 процента детсадов — негосударственные. И это смешные цифры. 1018 индивидуальных предпринимателей в этой сфере, 7806 дошколят — или 1,4 процента от всех российских воспитанников детсадов. То есть негосударственный сектор дошкольного образования — это серый сектор, а потребность в такого рода услугах колоссальная.

По словам докладчика, проекты решения проблемы очередей в детсады ясно показывают, что участие негосударственного сектора значительно уменьшает стоимость вновь создаваемых садико-мест. Кроме того, при определенной доле государственного финансирования частный сектор способен предложить весьма нетривиальные способы решения проблемы детских садов. Так, например, в Свердловской области существующие детские сады были реконструированы, и за счет надстройки третьих этажей удалось увеличить количество мест в целом ряде ДОУ.

В Пермском крае был осуществлен спорный, но успешно сработавший проект предоставления государственных пособий семьям с детьми от 1,5 до 5 лет. Родителям дали деньги, которые те могли потратить на образование детей по собственному усмотрению — хоть в частный садик иди, хоть няню нанимай. Критиковать этот проект можно сколь угодно долго, но вот очереди в детские сады в Пермском крае сократились с 30 до 4 процентов.

В Красноярском крае был реализован проект по поддержке индивидуального предпринимательства в сфере дошкольного образования. Была создана сеть из 220 семейных детских садов.

В результате в Агентстве стратегических инициатив разработана модельная программа для регионов России по развитию негосударственного сектора дошкольного образования. Программа включает в себя ряд мер по созданию благоприятных условий для частных инвестиций в негосударственные ДОУ, организационную и инфраструктурную поддержку инвестиций, кадровую, юридическую и информационную поддержку деятельности негосударственного сектора, а также стимулирование спроса на его услуги. Завершая свое выступление, Ирина Петрунина отметила, что в настоящий момент в апробацию этой программы включены 5 регионов России.

Алина Иванова, специально для Новостной службы портала ВШЭ