«Экономиста с таким разнообразием интересов не было со времен Эрроу»

13 октября Нобелевскую премию по экономике получил французский экономист Жан Тироль. Ранее проректор ВШЭ Константин Сонин* называл наиболее вероятных кандидатов на получение этой премии, но Тироля среди них не было. В своем блоге Сонин* рассказывает, в чем состоит вклад Тироля в науку и объясняет, почему его победу было сложно предсказать.

В комментариях к записи с предсказаниями я согласился, что Тироль может стать лауреатом и даже угадал «тему», но это, конечно не считается. В предсказаниях-2014 у меня его не было.

Сложность с Тиролем состояла в том, что экономиста с таким разнообразием интересов — с таким по объёму и охвату вкладу в экономическую теорию — не было со времен Эрроу. Что бы ни назвал Нобелевский комитет — это я пытаюсь сделать reverse engineering собственных соображений, которые заставили упустить из виду эту кандидатуру — возникал бы вопрос: а почему не за другую тему?

Нобелевский комитет в своём «научном описании» очень чётко указал конкретную тему — «анализ рыночной власти и регулирования». Описание, кстати, само по себе является интересным текстом — лучше многих из предыдущих, в котором особое внимание уделено связи экономической теории, которой занимался Тироль и его соавтор по статьям этой тематики покойный Жан-Жак Лаффон, и практики. Но, конечно, конкретная тема не даёт представления о масштабе интересов Тироля.

Все учёные экономисты моложе 60 лет учили теорию отраслевых рынков по учебнику Тироля, написанному в 1988 году. Большая часть моделей построена исходно не им, но он удивительным образом связал их в единое целое, фактически и создав современную теорию отраслевых рынков. Я и сейчас, когда вижу двухчастный тариф или меню цен, предполагающее самоотбор (например, когда граждане выбирают, какой билет покупать — в бизнес- или в экономкласс), вспоминаю страницу с графиком из учебника Тироля.

До Тироля регулирование — антимонопольное законодательство и регулирование рынков с несовершенной конкуренцией — практически не имело отраслевой специфики. Если чему-то угрожала рыночная власть сложившейся монополии, нужно было накладывать на нее ограничения — количественные, когда регулятор субсидирует издержки монополиста, чтобы повысить выпуск, или ценовые. Тироль и Лаффон предложили модели, которые позволяли анализировать, когда нужно что. Ценовые ограничения создают более сильные стимулы для фирм, чем субсидирование издержек (монополия, которую субсидируют, повышает выпуск, но не имеет стимулов снижать издержки), но есть и оборотная сторона — прибыли самых эффективных фирм оказываются при сильном стимулировании очень высокими; плохо, если это достигается за счет затрат на дополнительное налогообложение в другом месте.

Помимо сотен написанных статей, Тироль — вместе с Лаффоном — перевернул французскую экономическую науку, вернувшись туда из Америки, где он был профессором в MIT в начале 1990-х. Оказывается, один человек (Лаффон умер в 2004-м) способен сделать многое

Эти работы были бы невозможны без «теории фирмы», появившейся в работах конца 1970-х, когда фирма из «черного ящика» со своей собственной задачей превратилась в объект с внутренней структурой — результат взаимодействия разных стратегических субъектов (владельцев, менеджеров, работников). Нобелевская премия пока затронула эти работы только «краем» — Уильямсон (лауреат '09) и Майерсон ('07) и ещё раньше Коуз ('92) внесли некоторый вклад. Фирма как результат взаимодействия — модель куда более реалистичная и практическая, чем «фирма как чёрный ящик» — стала возможным объектом изучения после появления теории игр ('94) и, особенно, теории игр с неполной информацией ('02). Без стратегического взаимодействия в условиях неопределенности как можно моделировать регулирование — ключевой вопрос для любого регулятора — как выглядят минимальные издержки производителя; у производителя, конечно, нет никаких стимулов это раскрывать.

Тироль, кстати, внес вклад и в чистую теорию игр. Его учебник, написанный вместе с Дрю Фуденбергом — один из самых популярных магистерских учебников в экономике. Но не только учебник — серия статей Тироля с Эриком Маскиным (лауреатом'07) создала «марковские совершенные равновесия», которые сейчас стали чуть ли не самой популярной равновесной концепцией в динамических играх.

Вклад Лаффона и Тироля в теорию регулирования необъятен — см. подробности и с моделями, и «на словах» в тексте Нобелевского комитета. Чего стоят «двусторонние платформы» — рынки, на которых у товаров есть покупатели с двух сторон. Например, газету или телепередачу покупают и читатели (телезрители), и рекламодатели. Регулирование здесь становится другим — если на обычном рынке бывает нужно запрещать «хищническое ценообразование» (когда фирма, находящаяся на рынке, снижает цены, чтобы не дать конкуренту войти, нанося ущерб потребителям, которые бы выиграли в цене и качестве от конкуренции), то на «двустороннем» — вовсе не надо. А это не только газеты — это, например, рынок кредитных карт и других финансовых услуг.

Российского читателя, конечно, заинтересует, рассматривают ли Лаффон с Тиролем случай, когда регулятор «захвачен» теми, кого он регулирует. Рассматривают, рассматривают.

Моя любимая статья Тироля — элементарное, почти популярное введение в теорию корпоративного управления, выступление в качестве президента Эконометрического общества в 2001 году. На вопрос — «что такое бизнес с точки зрения современного учёного-экономиста?» — это самый простой и в то же время крайне продуктивный ответ. У Тироля есть и продолжение — всеохватный, энциклопедический учебник «Теория корпоративных финансов», но он вышел уже после того, как я закончил учиться, а эта тема далека от моих интересов...

Эта тема далека, да, но у Тироля есть работы и по политической экономике — с тем же Эриком Маскиным он предложил модель «политиков и судей», объясняющую, в каких случаях (по каким поводам) государственное устройство даёт власть неизбираемым бюрократам, а в каких — избираемым, подотчетным гражданам. Я бы и модель формальной и реальной власти, сделанную в соавторстве с Филиппом Агийоном, засчитал бы за политэкономику — хотя авторы, конечно, анализируют внутреннее устройство фирмы.

И это не всё. Есть большой цикл статей по поведенческой экономике — семейство моделей, в которых субъекты (например, менеджеры фирмы) мотивируются не зарплатой с бонусами, а, скажем, похвалой босса или, например, каким-то сигналом, повышающим самооценку. Бенабу и Тироль называли это «эгономикой». Антон Суворов, один из наших — вышкинских, российских — ведущих теоретиков, ученик Тироля и специалист как раз по этой теме. Я помню, как в 2002 году во время пленарного доклада на ISNIE в Бостоне Тироль рассказал свои, с Роланом Бенабу, результаты по эгономике и, коротко, только что дописанную работу Антона.

Помимо сотен написанных статей, Тироль — вместе с Лаффоном — перевернул французскую экономическую науку, вернувшись туда из Америки, где он был профессором в MIT в начале 1990-х. Французской «академической науке» он был определённо не нужен — да, в академии страны, которая дала нашей науке Курно, Кондорсе, Алле, Дебрю, Кремера и многих других выдающихся учёных, в 1980-е смело правила болтология, до боли схожая с советской политэкономией. Тироль и Лаффон создали Тулузскую школу экономики — убедили частных бизнесменов помочь преодолеть научное отставание. (Это было необходимо — во Франции выравнивались зарплаты профессоров по разным наукам, что, фактически выдавливало всех конкурентоспособных учёных из страны — то есть без частных денег было не обойтись.) Сейчас Тулуза — один из центров европейской экономической науки, а во Франции появилось ещё несколько научных центров мирового уровня. Оказывается, один человек (Лаффон умер в 2004-м) способен сделать многое.

* Константин Сонин включен Минюстом в список физлиц, выполняющих функции иностранного агента.